Судьба российских федеральных и региональных музеев

С.БУНТМАН: У нас сегодня «Культурный музейный шок». Приболела Ксения Ларина, и я, Сергей Бунтман, ее заменяю. В гостях у нас сегодня Алексей Левыкин, директор государственного Исторического музея. Здравствуйте.

А.ЛЕВЫКИН: Здравствуйте.

С.БУНТМАН: Игорь Комаров, директор музея-усадьбы "Мураново" им. Ф.И.Тютчева. Добрый день.

И.КОМАРОВ: Здравствуйте.

С.БУНТМАН: И мы после встречи крупнейших руководителей музеев с В.Путиным. и много там было сказано важного и в финансировании музеев и проч. И сразу Алексею вопрос, вы участник встречи. Скажите, какое впечатление это производило? И делается ли что-нибудь?

А.ЛЕВЫКИН: Я человек не очень эмоциональный, вот уже 2 дня прошло, и я нахожусь под впечатлением. Надо сказать, это была первая встреча в истории нашего государства с музейным сообществом. Во-вторых, сам состав встречи, он был настолько профессиональным. Было желание понять и желание решить, на встрече присутствовало Минэкономразвития. И умение решить произвело на меня большое впечатление.

С.БУНТМАН: Я читал общие цифры, но, наверное, на встрече и детализировалось?

А.ЛЕВЫКИН: На встрече от музейного сообщества не было слов «дайте». В самом начале В.Путин четко заявил, что он понимает проблемы, которые включают в себя и финансирование. Было заявлено, что оно увеличится по сравнению с прошлым периодом времени почти в 4 раза. Там не прозвучали слова, что завтра все сотрудники музея получат прибавку к жалованию, но он определил, что понимает эти проблемы, и что они решатся в ближайшее время. А дальше мы уже перешли к тому, какую роль занимает музей? Потому что такое ощущение, что нас все время пытаются передвинуть в сторону досуга. Это проблема, потому что музей – это научно-исследовательский центр. Причем музеи таковыми стали гораздо раньше, чем появились институты. По плану эта встреча должна была длиться не более полутора часов, а длилась порядка трех. И когда мы поняли, что человек, у которого много проблем готов с нами сидеть до 12 часов вечера, обсуждать все это, решать, это ощущение уверенности, что изменения будут, есть.

С.БУНТМАН: Вас посещали наши гражданские недоумения: зачем это ему надо? А что он этим хочет сказать? И чем вас и общественность хочет обольстить В.В.Путин?

А.ЛЕВЫКИН: Наверное, нет. Потому что когда тебе приходит сообщение, что такая встреча произойдет, и ты являешься участником данной встречи, то ты стараешься подобрать тот объем вопросов, о котором ты хочешь заявить. Я в какой-то степени не очень доволен своим участием, потому что выбранный президент раз за разом закрывал те тем, о которых я хотел сказать. И когда пришло мое время, не получилось перестроиться и перейти на другую проблематику. Но такого ощущения не было. Но что было понятно, когда мы закончили встречу, это не пиар. Это желание понять и помочь.

С.БУНТМАН: Я напоминаю +79859704545 телефон для ваших SMS-сообщений и на аккунт vyzvon. Вы можете присылать свои сообщения. Таня из Екатеринбурга: «Вы притворяетесь или действительно не видите, что эта встреча перед приватизацией?»

А.ЛЕВЫКИН: Нет, жалко, что Таня не присутствовала там.

С.БУНТМАН: Кому пойдет теперь Исторический музей?

А.ЛЕВЫКИН: «Муранову» пойдет (смеется). Я хочу Таня успокоить одним: музей это не способ зарабатывать деньги, это способ их тратить.

С.БУНТМАН: Речь шла о финансировании, об избавлении от налоговых тягот. Я думаю, мы все понимаем, что подготовленная встреча, пресловутый 94-й закон. Хорошо, примем постановление, решим, как в свое время случай был с привозом иконостаса. И тут же отменили многие таможенные безобразия для физических лиц. А дальше начинается масса подзаконных актов. Что главное?

А.ЛЕВЫКИН: Никто не защищен от появления подзаконных актов, от решения одной проблемы, тут же появления другой. Один из главных вопросов на обсуждении был вопрос госгарантии. От этого зависит, какая выставка к нам придет из-за рубежа и какую выставку мы пошлем в регион. Потому что каждый из памятников должен быть застрахован, это крупные деньги. Проблема не в том, что государство не хочет это решить. Существуют определенные финансовые правила. Существует проблема депонирования – замораживания больших сумм денег для обеспечения гарантий. Мы не решили эту проблему, но мы видели, как президент контактировал с представителем Минфина и Минэкономразвития. И как рождаются пути решения. А что касается 94 ФЗ, который всем мешает жить и то, что на его смену придет другой закон, который будет нас не устраивать, этого надо ожидать.

И.КОМАРОВ: По вопросу Тани. Я не был на встрече, я смотрел стенограмму. Я испытывал чувство гордости за наше музейное сообщество. Эта встреча была 1-ой и крупной. Туда вложили практически все. Все выстраданные идеи, все вопросы обсуждались в музейном сообществе давно.

С.БУНТМАН: И все вопросы были сформулированы, а не просто «дайте».

А.ЛЕВЫКИН: Мы собрались перед этим.

С.БУНТМАН: Вы готовились?

А.ЛЕВЫКИН: Конечно.

С.БУНТМАН: Ладно, мы сейчас послушаем Новости и продолжим передачу.

НОВОСТИ

С.БУНТМАН: Мы продолжаем. Евгений Бутаков считает: «Музеи должны быть живыми организациями, участвующими в общественной жизни, а не хранилищами старья». Кто-нибудь говорит о хранилище старья?

А.ЛЕВЫКИН: Все можно назвать хранилищем старья, любую нашу квартиру можно так назвать.

С.БУНТМАН: Здесь спрашивают: «Поднимали ли тему небольших музеев в городских поселениях?» - Максим спрашивает.

А.ЛЕВЫКИН: Да, конечно. Всех вопросов мы затронуть не могли. Но там были представители не только крупных музеев. Выступали люди из Ярослава, Азова, Елабуги. Прекрасно сказал Владимир Ильич Толстой в своем выступлении. И в 1-м выступлении Михаила Борисовича Пиотровского, потому что он выступал по…кстати, изумительный доклад, всем советую прочесть. Доклад о состоянии музейного дела и стратегия до 2030 года, написанный прекрасным языком, это плод труда огромного количества людей, которых объединяет союз музеев. И на основе этих продуманных позиций и будет разрабатываться концепция музейного дела.

С.БУНТМАН: Музеев огромная градация: по тематике, по способу организации, по финансированию, региональные, городские, местные. Разные проблемы. Исторический музей: мы ждем нового музея 1812 года. Например, у Игоря Комарова была проблема дать этот музей людям как место не только экспозиции замечательного поэта и не одного. И как это может совмещаться и как может совмещаться с этой триадой: федеральное – региональное – частное?

И.КОМАРОВ: Музеи действительно очень разные и у всех свои проблемы. Из круга проблем, которые осуждались, важная для нас обнуление и ставки на НДС. И для нашего музея, связанного с именами Баратынского и Тютчева, важны контакты с нашими зарубежными партнерами. Мы отслеживаем, знаем, где хранятся вещевые комплексы, связанные с Тютчевым, проблема ввоза. Были неожиданные ситуации, когда музей для того, чтобы пополнить свою коллекцию тем или иным памятником, который хранится за рубежом, просто договаривались с кем-то, чтобы этот кто-то купил там за границей этот предмет, ввез бы как физическое лицо и здесь уже передал бы музею. Я думаю, что для сельских музеев проблема ввоза и не очень важна, у них свои проблемы, и некоторые из низ музеи-усадьбы очень хорошо понимают. Еще на встрече был поставлен вопрос ,чтобы соединить проблемы музеев и проблемы образования. Школьники и музей. Мы не можем, наверно, вообще говорить о патриотизме, если посещение местных музеев не войдет в программы. Наш музей в региональном подмосковном подчинении на весь Пушкинский район один. И я на встрече с учителями и с районным руководством поднимаю этот вопрос. Здесь можно поднимать все темы школьной программы: и литературу, и историю, и культуру – все, что угодно. Можно вводить? Они говорят – да, но у нас не получится. Почему? Нет автобусов. Чтобы проехать, нужно заказать за дорого автобус, полицейское сопровождение.

А.ЛЕВЫКИН: Мне одна журналиста недавно задала вопрос. У нас открылась выставка «Национальная портретная галерея». И она задала вопрос: «А вам не кажется, что это принуждение к патриотизму?». Я считаю, что есть хорошие формы принуждения: принуждение к обучению, к культуре, к патриотизму. У нас вроде 85 млн. посетителей проходит через музей, но школьников становится очень мало.

С.БУНТМАН: Я честно скажу, терпеть не мог школьные походы в музей, т.к. мы друг другу мешали.

А.ЛЕВЫКИН: Для вас, может быть, да. Но для ребенка из семьи с не очень высоким уровнем культуры, это по-другому, может быть.

С.БУНТМАН: Да я-то не против, просто когда мы куда-то приезжаем и идем в музей, я вижу, как дети там живут. Им что-то рассказывают, они слушают, смотрят. Потом они садятся на пол, им даются задания, они рисуют.

И.КОМАРОВ: Это еще один круг проблем. Мы говорим, что музейная база стоит на 3 китах: хранение, изучение, ну и 3 кит меняет название – пропаганда, презентация. Этот кит быстро разрастается в своих размерах. В результате происходит перекос базы, и база скатывается вниз. Чем зарабатывать? Часто проще заработать нетрадиционными музейными способами. Но триада, она на то и триада, что одно без другого невозможно.

А.ЛЕВЫКИН: Я с вами согласен. Недавно я был во Франции в Лувре, приятная картина: идут детишки утром, потом садятся что-то рисуют. У нас тоже такое. Есть программа «Поезд во времени», когда дети садятся, у нас даже есть программы, рассчитанные на слепых детей, занятия археологией. Важная проблема, которая была и президентом избранным отмечена, - фондохранилище. Надо центр освобождать и создавать условия для работы. На 1 квадратный метр хранения Исторического музея приходится 370 предметов.

С.БУНТМАН: Когда речь зашла о депозитариях на Мыске…

А.ЛЕВЫКИН: Ну, это просто вакханалия.

С.БУНТМАН: Это столкновение лбами так же, как на примере Литературного музея. Высокопетровский монастырь в Москве, который заменил свои вьетнамские шапочки, которые я помню с детства, на нормальные купола. Но с другой стороны, однажды столкнули музей с церковью лбами и теперь снова сталкивают, получается. Мне понравилась идея. Жуткое место наше, где в 19-м году расстреливали, где Военный суд-то у нас, Арбат, 37. Это хорошее дело, Литературный рядом, и Пушкинский дом, там же дом Андрея Белого.

И.КОМАРОВ: Там же действительно такой культурный центр получается.

С.БУНТМАН: Да. Вот это столкновение лбами: музей – школа, музей – церковь. Как развести эти лбы?

И.КОМАРОВ: В Подмосковье есть один хороший пример. Это проблема Нового Иерусалима, который передается целиком церкви и одновременно строится хороший музей рядом. С колоссальными хранилищами, с подземными выставочными залами. Любопытный проект и строится очень хорошо. И музеи, которым это необходимо, в частности «Мураново» получат там площади. Это хорошо, но все яйца в одну корзину кто же кладет? Можно строить такие фондохранилища для себя. Это не просто дом некий, это оборудование, люди, это реставрация.

С.БУНТМАН: Вы с вашими пожарами столкнулись с проблемой реставрации.

И.КОМАРОВ: Дом был отреставрирован из средств резерва губернатора Московской области. Все наши памятники реставрируются за счет федерального бюджета через ФЦП «Культура России». Первые 2 года мы получали средства на реставрацию, потом перестали. Сейчас мы подали очередную заявку, будем смотреть, что получится. Когда «Мураново» сгорело, все говорили, что надо помочь. Средства на реставрацию нужны очень крупные. Повод ушел. «Мураново» уже погорело, уже 2 года, уже 3 года, это уже неинтересно. И на встрече поднимался вопрос, что нужна постоянная работа с памятниками, не штурмовщина к юбилею, а постоянная работа. Здесь необходимо и образование реставраторов, и количество реставраторов, и предоставление рабочих мест.

С.БУНТМАН: Нужно создать базу.

А.ЛЕВЫКИН: Конечно. Это серьезная вещь. Ведь в том же докладе прописано, что 50% памятники, которые требуют реставрации, и, кажется, 40% вообще в аварийном состоянии.

С.БУНТМАН: Скажите, музей есть – плохо, музея нет – плохо, музей должен быть живой, общественный, слишком занимательный – это попа и т.д. Где найти эту грань? Интерактивность музея, взаимодействие музея с посетителями. Я видел малюсенький музей в Стерлинге, музей тюрьмы. Он абсолютно интерактивный, иногда чересчур. Экскурсию ведет человек, который меняет обличия: он тюремщик 18 века, тюремщик начала 19 века, он показывает, учит и детей, и взрослых, как себя вести. Для такого музея как ваш, Игорь, какой формы нужен интерактив?

И.КОМАРОВ: У нас идеология простая. Мы консерваторы и апеллируем к идее 3-х китов. И мы не стремимся вводить какого-то суперинтерактива. В мае у нас запускается специальная программа: обед для взрослых, для детей в усадьбе. Мы восстановили кухню, восстанавливаем буфетную, которая была в доме. Мы проводим экскурсию с элементами театрализации. Люди смотрят на предметы, принимают участие в разговоре. Наши специалисты восстановили несколько десятков рецептов русской кухни 19 века. Люди могут попробовать на вкус 19 век. Это интерактив, основанный на изучении и наших памятников, и традиций русских.

С.БУНТМАН: Где для ваших музеев гвоздь, нервическая точка? Или их много?

А.ЛЕВЫКИН: У каждого есть свои проблемы, но главное, это внимание общества. Музей – это серьезная общественная институция, которая решает проблемы, культуры, истории, образования, досуга. И относиться к ней надо соответствующе.

С.БУНТМАН: Мы опять возвращаемся к разному уровню музеев. Все-таки я бы отметил, что музейное сообщество подготовилось не просить, а ставить проблему. С другой стороны, показали, никакой мифический Путин не пойдет ввинчивать лампочки и чистить витрины, и приглашение – глупость и подобострастие. Все музеи будут разные, даже если их будут миллиардно финансировать. Все зависит от людей, которые там работают. Главное, чтобы у них были возможности. Мы пойдем в музей и будем там жить. Потому что никакое это не учреждение, это часть нашей жизни, это наш дом. Возьмем это за некую промежуточную точку. Спасибо!

Шок судьба. Судьба российских федеральных и региональных музеев

Судьба российских федеральных и региональных музеев